Боевой путь Праведникова

Николай Иванович все стоял у окна, опираясь на стол, все перекладывал пожелтевшие от времени фотографии, перелистывал страницы книг, сохранивших и перенесших через годы моменты, которые так дороги сердцу ветерана. Он как будто переживал заново и непростое довоенное детство, и армейский призыв, и несмолкающие залпы вражеских орудий... Скупая мужская слеза так и норовила скатиться вниз с глаз убеленного сединой человека. Ведь это была его молодость, его жизнь...  

Война застала Праведникова в поле. Николай после седьмого класса бросил школу, а ведь учился хорошо, без лени. Так было надо. Рано похоронив отца, старший в многодетной семье, Коля должен был помогать матери. В 14 лет он пошел в колхоз на сенокос, потом стал плугочистом. У трактористов был 12-часовой рабочий день, значит, и у него тоже. Встреча с первыми тракторами у Николая случилась еще задолго до этого, но впечатления остались на всю жизнь: 

- Я тогда, наверное, в классе в третьем учился, мы на уроке сидели. Как сейчас помню, кто-то в окошко увидел, как тракторы с МТС гнали. Мы на картинке-то их видели, а вживую — впервые! Нас всех тогда из класса как ветром сдуло — учительница не смогла остановить. Так всю дорогу за машинами и бежали...

И оплотом, и примером для мальчика, помимо отца, был его дядя Иван Филиппович, участник Первой Мировой войны. Раненый в ногу, он передвигался на костылях, жил в одном доме с семьей сестры, мамы Николая. Вернее, это они жили в его доме.   

- В свою-то хату, крытую соломой, перешли уже после отцовской смерти, - вспоминает ветеран. - А у дяди там сад был большой. Я ему помогал, а он с нами возился, воспитывал. 

...И вот жаркое лето 41-го. Вся деревня вышла на сенокос. В трудовых буднях и встретили жители известие о войне. Сарафанное радио быстро разнесло по округе новость, в которую трудно было поверить. На 3-й день объявили мобилизацию. Всех, кто годен к службе, призвали на войну. Остались в деревнях и селах женщины, дети да старики. И началась совсем другая жизнь. Воспоминания эти тяжелые для Николая Ивановича, да забыть их нельзя:

- Война все ближе подступала к Курску. Вот, с запада уже появилось зарево. Мы позаготовили круп да холщовых мешков, из которых потом шили одежду. Немцы вступили на нашу территорию в 42-м, и мы оказались в оккупации. Сразу же, помню, забрали у нас поросенка. Расселились по хатам. Боев тут особо и не было. Но зато как мы радовались  их отступлению! Это уже в 43-м было. По разговорам, догнали их наши солдаты, всех перестреляли, а как там на самом деле было, никто не знает.

Первые «раны» войны

В феврале 1943-го Николаю исполнилось 17 лет. Его вместе с товарищами (те правда постарше были, поопытнее) отправили в один из курских госпиталей — отвезти раненым камышевые маты. Деревня Кизилово, где родился Николай Иванович, до войны была богата камышом. Местные жители вязали из него маты, которыми накрывали от мороза свеклу (здесь находился свеклопункт). А когда к селу приблизился фронт, камышовые вязки стали использовать в качестве матрацев для раненых.

- Распутица тогда была, - вспоминает Николай Иванович, - на второй день к обеду доехали мы до городского центра. Добирались на лошадях, машин тогда не было. Приехали в госпиталь, страшная картина предстала перед глазами: люди лежали прямо на полу, стонали, просили о помощи.

Тогда Праведников еще не знал, что буквально через несколько месяцев он и сам окажется в пекле военных событий.

- Вернулся я домой, а через некоторое время повестка пришла — явиться в военкомат в Беседино, - рассказывает ветеран. - Взял с собой мешок сухарей, да прямо в лаптях и отправился, это потом уже я в ботинки переобулся. Там медкомиссию прошли и на Курск -  пешком. Да мы привычные были, не уставали. А из Курска — на Москву. Помню, наш эшелон стоял на какой-то станции, а сзади немец бомбил, потом залпы раздались впереди. Поехали когда, смотрим, а перед нами идущий поезд весь обстреляли, и такие же новобранцы, как мы, убитые лежат. Вы не представляете, каково это в первый раз видеть.     

Так я попал в г. Димитров Московской области, где в то время велись ожесточенные бои. Там нам выдали обмундирование, старое, поношенное: у кого шинель, у кого гимнастерка в крови. Их ведь прямо с убитых снимали. Здесь мы и проходили обучение. Есть все время хотелось. Ведро супа или каши на 10 человек поставят, каждому по несколько ложек доставалось, и хлеба по 650 грамм на душу. А хлеб не такой, как сейчас - из проса. Вот и получалось, что поешь, из-за стола вылезешь, а есть все равно охота.

3 месяца мы прослужили в армии, а в июле нас отправили на фронт. Я оказался в 1713-м зенитно-артиллерийском полку, который вошел в состав 7-го механизированного Новоукраинско-Хинганского ордена Ленина, Краснознаменного, ордена Суворова корпуса. (Действуя в составе войск 2-го и 3-го Украинских фронтов, корпус внес ощутимый вклад в разгром немецко-фашистских захватчиков на юге Правобережной Украины, в Молдавии, сыграл большую роль в освобождении Румынии, Болгарии, Венгрии и Чехословакии - авт.)

От Полтавы до Праги

Первые бои Праведникова были под Полтавой. Его соединение базировалось на станции Хандылеевка.

- Ночью форсировали Днепр, - вспоминает ветеран. - Едем. Темно. Сердце замирает. Небо наполовину закрыто тучами. Враг отстреливается, по реке плывут трупы, и не разберешь, кто немец, а кто русский... Добрались без потерь до островка, где и заняли огневую позицию. Прятались в кукурузном поле. А как только артиллерийские залпы посыпались в нашу сторону, мы, новобранцы, стыдно признаться, кинулись, все как один, врассыпную. Совсем ведь мальчишки еще были. Командир у нас был хороший, белорус Иван Шаршавицкий, - собрал всех и повел в бой.

Наш корпус двигался по направлению к Кривому Рогу. Преследуя отходящего противника, не давая ему возможности вести затяжные бои, он вышел на ближайшие подступы к Пятихаткам, крупному железнодорожному узлу на Правобережной Украине. По мере приближения войск к городу, сопротивление гитлеровцев становилось все упорнее. А к утру 19 октября 1943 года Пятихатки были освобождены. В тот день зенитчики 1713-го полка сбили 7 вражеских бомбардировщиков.

В январе 44-го корпус был выведен из боя. К этому времени численность его личного состава заметно сократилась. Большие потери понесла артиллерия, нуждалась в ремонте техника...

...Неловкая пауза. Наверное, Николай Иванович вспоминал своих боевых товарищей, многие из которых тогда так и не вернулись из боя. А может быть, думал о представителях сегодняшней молодежи, беззаботно потягивающих пиво у киоска... Не дать забыть, не унести с собой, донести до них... Как один из немногих реальных участников тех событий, которые пока еще с нами, Праведников считает своим долгом рассказать нам о войне.

- Весной корпус снова вступил в строй. Воевал я много. Особые впечатления оставило  наше пребывание в Болгарии. Сейчас, слышу, читаю в газетах, возобновляется сотрудничество между Болгарской Республикой и нашей Курской областью, так, наверное, это в особенности интересно будет.   

Когда мы только подъехали к границе, нас всех поразил приказ включить фары. Колонна из танков и машин выстроилась огромная. Обычно даже ночью мы старались маскироваться, передвигались впотьмах. Как выяснилось, командование выдвинуло болгарам ультиматум: если хоть один выстрел будет произведен во время пересечения нашими войсками границы, мы пустим в ход все свое оружие.

Местность там гористая, двигаться по серпантину было непросто. И вот в свете фар показалось название первого населенного пункта. Каково же было наше удивление, когда на указателе мы увидели русские буквы. Оказалось, что болгарский язык практически не отличается от нашего, и общаться нам с болгарами было легко, солдаты-то были не шибко сильны в иностранных языках. В каждом населенном пункте нас встречали сотни местных жителей, буквально бросались на шею, называли освободителями.

Нам был дан приказ разоружить болгарскую дивизию в городе Шумен. Человек пятнадцать из нашей батареи полковник Милошевич взял с собой в штаб. На лестницах между этажами поставили своих часовых. Я занял позицию между первым и вторым.

По рассказам присутствовавших при самих переговорах, наше командование предложило болгарам капитулировать и сдать оружие. Командир болгарской дивизии подошел к столу и первым положил пистолет. Его примеру последовали остальные. Начались переговоры, дежурство в штабе велось три дня. Боев здесь не было.

Дальше дорога Праведникова в составе 7-го механизированного корпуса лежала через Румынию, Венгрию и Чехословакию. Победу он встретил в Праге — формирование было привлечено к участию в операции по ее освобождению. 7 мая 1945 года, когда уже приходили радостные весточки с Родины, Николаю исполнилось только 20 лет.

Впрочем, на этом не заканчивается его боевой путь. Праведников вернулся на родину лишь в начале 50-х, после участия в войне с Японией. А потом — долгие годы службы в органах внутренних дел, за время которой в его копилку добавилась еще ни одна награда. Всех их и не сосчитать: орден Отечественной войны, медали «За отвагу», «За боевые заслуги», за освобождение Праги и Болгарии и многие-многие другие. Пиджак, увешанный «памятью», трепетно хранящийся в шкафу для праздничного случая, был извлечен оттуда для газетного фото. Надевать его теперь нечасто приходится. Раньше-то Николай Иванович и на мероприятия различные ходил, и на встречах со школьниками был почетным гостем. Сейчас — все больше дома. Вот 9 Мая, каждый год - обязательная встреча с ветеранами.

- Только все меньше нас становится, - печалится Николай Иванович, - раньше залы были полные, а в этом году мы на двух рядах все поместились. Все, кто остался...

Настольной стала для Николая Ивановича книга начальника разведки 7-го механизированного корпуса С. А. Погребного «Лавиной стали и огня», изданная в Москве в 1989 году. В ней показан весь боевой путь 7-го механизированного корпуса.  
За успешные боевые действия в ходе Великой Отечественной войны Верховный Главнокомандующий 11 раз объявлял благодарность бойцам 7-го корпуса. Двадцать одному воину было присвоено звание Героя Советского Союза.